Несторий (греч. Νεστόριος; после 381, Германикия, Сирия, Римская империя — около 451, оазис Ибиса, Египет, Римская империя) — известный церковный деятель, представитель Антиохийской богословской школы; архиепископ Константинопольский в 428—431, предполагаемый автор одной из трёх литургий восточно-сирийского обряда. Основатель течения в христианстве — несторианства, осуждённого как ересь на Эфесском (Третьем Вселенском) соборе в 431 году. Был в числе приглашенных участников Халкидонского собора^[1] В Ассирийской Церкви Востока почитается как святой в числе "греческих учителей" (malpānē yawnāyē) Церкви. ^[2]

Биография

Несторий происходил из сирийского города Кесарии Германикийской, на Евфрате.

По древнему сирскому преданию, деды Нестория переселились из Персии в Сирийскую Самосату еще язычниками и здесь уже стали христианами. От одного их сына родился Несторий, а от другого — блаженный Феодорит.

Наружности он был, как передают, благообразной и представительной. Небольшого роста, но с большими выразительными глазами и светло-рыжеватой шевелюрой. По характеру же он был честолюбив и отчасти вспыльчив (о чем свидетельствует Сократ Схоластик) ^[3].

Учился Несторий в Германикии и даже одно время в Афинах. В Антиохии слушал лекции Феодора Мопсуестийского. Одно сирийское житие рассказывает, что Феодор, как профессор школы, хорошо знавший своего ученика Нестория, по случаю вызова Нестория в Константинополь напутствовал его и призывал быть умеренным и сдержанным, ибо, по житийному выражению, «никогда еще женщина не рождала столь ревностного сына». Надо признать, что вся эта ревностность не была достаточно зоркой и трезвой. Это была искренность наивного провинциала.

Явившись в Константинополь, Несторий вообразил себя главным образом истребителем еретиков и считал, что должен заняться здесь генеральной чисткой. В своей речи, сказанной после возведания во епископа (10 апреля 428 г.), обращенной к имп. Феодосию II (покровительству императора он и был обязан этим саном), Несторий размашисто краснословит: «Дай мне землю, очищенную от еретиков, и я дам тебе небо», «Царь, раздави со мной еретиков, и я раздавлю с тобой персов». Честолюбивый провинциал начал действовать. Уже через пять дней по вступлении в должность Несторий распорядился закрыть арианскую церковь, которая открыто функционировала в столице. Ариане немедленно подожгли ее и устроили большой пожар во всем квартале. После этого городские низы прозвали Нестория «поджигателем».

Сирское жизнеописание Нестория говорит, что он воспретил с церковной кафедры театры, пение, концерты, танцы, атлетические состязания. После этого жители столицы не могли легко относиться к своему новому предстоятелю. Наивность и слепоту Несторий проявил и на всем поле своей деятельности как верховного арбитра по целому потоку апелляционных дел, стекающихся в церковно-государственную столицу. Его великий предшественник Иоанн Златоуст уже потерпел крушение именно на этом поприще. Несторий не понял этого урока. Он думал подражать своему святому предшественнику. В очередном порядке на столе апелляционных дел лежало дело пелагианских епископов, изгнанных с Запада, и дела некоторых недовольных клириков из Александрии с жалобами на своего архиепископа Кирилла. Несторий забыл или, вернее, не понял, что именно такого рода дела сгубили Иоанна Златоуста, вызвав пламенную вражду дяди нынешнего александрийского епископа (Феофила). Обидна была для самолюбия Александрии даже возможность попасть под суд Константинопольского «выскочки». Как прежде архиепископ Феофил, так и его племянник Кирилл решил затеять «превентивную войну» и не быть судимым, а самому судить Нестория. Затем, и некоторая его "простота" мало импонировала утонченности Александрийской школы; когда еп. Кирилл заметил следы того, что могло показаться неправославием, то начал действовать.

Еще до Нестория, при Иоанне Златоусте, среди столичных богословов шли споры ο Матери Божией. Но ни Златоуст, ни другие епископы не видели нужды вмешиваться в спор и подымать шум. Но Несторий не утерпел.

Уже Григорием Богословом освящено употребление имени Богородица — Θεοτόκος (Ер. I ad Cledonium: ει τις ου θεοτόκον την αγίαν Μαρίαν ύπολαμβάνει, χωρίς εστί της θεότητος).

Ни в Александрии, ни в Риме не раздалось возражений. Но антиохийцы возражали: не могла Мария родить Божию Ипостась.

Несторий привез с собой новых людей. Из них пресвитер Анастасий начал полемику с амвона против словоупотребления «Богородица». Это вызвало возмущение, тем более что Божия Матерь считалась покровительницей Византийской столицы. А личные конкуренты Нестория пресвитеры Прокл и Филипп еще усугубили дело, настроив против него сестру императора Феодосия II благочестивую Пульхерию. Пошла молва: вот привлекли на кафедру соотечественника Павла Самосатского, он и привез в столицу его старую ересь. Такого рода обвинение вывесил в портике храма св. Софии за своей подписью известный адвокат Евсевий, впоследствии епископ Дорилейский. Заволновались монахи. От них явилась дерзновенная депутация к Несторию. А Несторий заносчиво, не унижаясь даже до разговоров с ними, отдает их под суд за непослушание, бросает в тюрьму и подвергает бичеванию. Создает себе этим новых и сильных врагов.

Каково же учение самого Нестория? Оно просто повторение уроков Феодора Мопсуестийского. Это отчетливое не только различение, но и разделение, διαιρω, двух природ, φυσεις, с двумя ипостасями. Христос и в человечестве полноличен. Христос есть и «Храм», и «живущий в нем Вседержитель Бог». И в этом же храме обитает и «сопоклоняемый вместе с Богом человек, συμπροσκυνουμενος ανθρωπος». Но не два Христа или Сына, не άλλος και άλλος. Таким образом, единство Лица тут не расторгалось.

При выяснении формы объединения природ Несторий подчеркивает объединение относительное (ενωσις σχετική, συνάφεια εις ενός πρόσωπον) в отличие от объединения абсолютного при обсуждении догмата единосущия. Несторий называет это объединение «по достоинству». Эти выражения, говорит Несторий, обозначают единение столь тесное (ακρα συναφεια), что дальше его было бы или превращение (τροπή) Божества в человечество, или обожение (άποθέωσις) человечества, то есть поглощение человечества Божеством, или их слияние (σύγχυσις). Несторий не вмещал того, что мы теперь называем αντιμεθίστασις των ιδιωμάτων, то есть он не вмещал взаимообщения свойств божеских и человеческих (communicatio idiomatum).

Лишь имя «Христос» обозначает обе природы и лишь к нему можно применять и человеческие, и божественные действия и признаки. Но к имени Бог дозволительно только относить действия божественные. К Христу, как человеку, — только предикаты человеческие. Нельзя сказать: «Предвечный младенец», «Бог питался млеком».

Спор об имени «Богородица» есть, таким образом, лишь частный случай так называемого «общения свойств». Поэтому и Несторий, смягчая резкость выдвинутого им проповедника Анастасия, не предложил термин «человекородица». Но он и не отверг этого термина. Признал его только неполным. Вместо него предложил более полное наименование: Христородица. По Несторию, имя Богородицы неточно, потому что оно порождает мысль, будто само Божество Христово получило свое начало от Девы Марии. По Несторию, ту мысль, что Христос и от зачатия был Богом, лучше было бы обозначать словом Богоприимица — θεοδόχος. Ведь и всякая мать рождает только тело, а душа от Бога. Таким образом, и простая мать не душеродица, — ψυχοτόκος. Однако за пределами догматических рассуждений, в литургическом словоупотреблении, Несторий термин «Богородица» допускал (подразумевая, что смысл в него следует вкладывать именно не буквальный).

Узнав об этом, Кирилл, находившийся в разрыве с римским епископом из-за дяди и предшественника своего Феофила (отлученного папой Иннокентием I за гонения на св. Иоанна Златоуста), поспешил примириться с Римом и послал папе опровержение ереси Нестория, который и был осужден на местном римском соборе. Папа уполномочил Кирилла действовать и от его (папы) имени и потребовать у Нестория отречения от его заблуждения в десятидневный срок. Перед тем александрийский патриарх обнародовал своё второе послание к Несторию, содержавшее обширный богословский трактат о догмате воплощения (так называемый том Св. Кирилла), а после соглашения с Римом свёл свой спор с Несторием к 12 положениям (анафематизмы), с которыми и отправил в Константинополь нескольких своих клириков.

Друг Нестория, патриарх антиохийский Иоанн, советовал ему подчиниться. Несторий торжественно объявил, что он готов допустить именование «Богородица», поскольку рождённый от Девы человек Иисус был соединен с Богом-Словом; но он решительно восставал против анафематизм Кирилла и представил их опровержение по пунктам в особом сочинении, где, по недостатку богословских знаний, высказывал мимоходом мнения явно нехристианские, оттолкнувшие от него и прежних сторонников. Созванный императором (в 431 г.) вселенский собор в Эфесе, после различных перипетий и осложнений (см. Эфесский собор), привёл к окончательному осуждению Нестория. Решение собора было объявлено ему в свойственной средневековью витиеватой форме: "Святой собор, собранный благодатью Божией, по повелению благочестивейших и христолюбивейшх наших императоров, в митрополии Ефесе, Несторию, новому Иуде. Знай, что ты, за нечестивые твои проповеди и противление канонам... низложен и лишен церковной степени" ^[4]. После этого он был сослан сначала в монастырь св. Евпрепия (близ Антиохии), а затем в отдаленный египетский оазис Ибис, где через несколько лет и умер, произнеся последние слова «в руки Твои предаю дух мой». На последователей его было воздвигнуто жестокое гонение, принудившее уцелевших бежать в Персию, где они долго пользовались особым покровительством государства. ^[5]

По мнению историка и богослова РПЦ Антона Карташёва Если бы все без всяких дебатов цитированные речи и выражения Нестория были рассмотрены при живых комментариях самого их автора, а не измерены другой богословской меркой, то они могли бы быть оправданы как православные^[6]

Учение Нестория

Подчеркивая, что Христос познается в двух естествах, как Бог и человек, Несторий учил, согласно со многими ранними отцами Церкви (бывшими до него), что Спаситель есть одновременно и Бог и человек. Полноту совершенства двух естеств Несторий видит в ипостасном характере бытия обеих природ в Нем (т.е. в двух ипостасях), которые во Христе находятся в неразлучном и несмешанном союзе, составляя единое сложное "Лицо единения" Христа. Это "Лицо единения" соединяет во Христе Бога и человека самым тесным единством, далее которого может быть только смешение.

От плоти может родиться только плоть, и Бог, как чистый дух, не мог быть рожден женщиной; создание не могло родить Создателя.

Мария родила только человека, в котором воплотилось Слово; она родила человеческое орудие нашего спасения. Слово приняло плоть в смертном человеке, но само оно не умирало, а, напротив, воскресило и того, в ком воплотилось^[7].

Кирилл в письме к Несторию: «Перемени свои выражения и назови св. Деву Богородицею, дабы тем прекратить общий соблазн».

Несторий написал краткий ответ: «Опыт покажет, какие плоды произойдут от нашего спора!».

Сочинения

• Несторий. Книга Гераклида Дамасского (избранное). / Пер. с сир. и прим. Н. Н. Селезнёва. // Волшебная гора: Традиция, религия, культура. 12, 2006. С. 66-82.

Примечания