Ве́лесова кни́га (также Влесова книга, Книга Ве́леса, Дощечки Изенбека, Дощьки Изенбека, Veles Book, Vles Book) — фальсификация, написанная в XIX или (более вероятно) XX веке и примитивно имитирующая праславянский язык. Текст "Велесовой книги" был впервые опубликован в 1950-е годы русскими эмигрантами Ю. П. Миролюбовым и Ал. Куром (А. А. Куренковым) в Сан-Франциско. Наиболее вероятным автором фальсификации считается сам Ю. П. Миролюбов. Согласно рассказам Миролюбова, текст "Велесовой книги" списан им с утерянных во время войны деревянных дощечек, созданных примерно в IX веке. Содержит якобы предания, молитвы, легенды и рассказы о древней славянской истории примерно с VII века до н. э. до IX века н. э.

Большинство исследователей — как историки, так и лингвисты — убеждены в подложности "Велесовой книги" и не рассматривают ее в качестве достоверного источника.

Используются современными неоязычниками как основание и доказательство современных форм неоязыческой религиозности.

Первоначально публиковалась под названием «Дощьки Изенбека», название «В(е)лесова книга» дано по первому слову (ВЛЕСКНИГО) на дощечке 16 и связано с именем славянского бога Велеса.

История текста

Данные о находке и утрате дощечек

Все сведения об истории текста до момента публикации исходят от эмигранта, автора художественных произведений и любительских сочинений по славянскому фольклору Ю. П. Миролюбова.

Согласно его рассказам, в 1919 году полковник Добровольческой армии Али (Фёдор Артурович) Изенбек во время отступления от Москвы нашёл в разграбленном и покинутом княжеском имении Задонских (такого княжеского рода не существовало; сторонники подлинности табличек предлагают разные варианты имени хозяев имения), на полу в разграбленной библиотеке деревянные дощечки, испещрённые непонятными письменами, и забрал их. Все дощечки были приблизительно одного размера — 38 × 22 см, толщиной в полсантиметра и имели отверстие для крепления ремнём. Текст был нацарапан шилом или выжжен, а затем покрыт лаком или маслом. В работах Миролюбова, помимо слова «дощечки», употребляется также термин дощьки (в родительном падеже дощьек) неясного происхождения (он отсутствует как в традиционных славянских памятниках, так и в самой Велесовой книге; возможно, от укр. дошка 'доска'). Миролюбов так излагает обстоятельства находки:

В 1925 году Изенбек поселился в Брюсселе, где о табличках узнал Миролюбов, который и занялся их изучением. Изенбек ревниво относился к дощечкам, не позволял выносить их из своего помещения и отклонил предложение профессора брюссельского университета Экка об их изучении. Миролюбов пытался реставрировать дощечки, переписывать их, расшифровывать и фотографировать. Ему удалось переписать большую часть и сохранить достаточно чёткое изображение одной из табличек и ещё несколько (до шести) менее чётких. В августе 1941 года Изенбек умирает, и таблички бесследно исчезают.

По версии, изложенной популяризатором «Велесовой книги» А. И. Асовым^[2], во время немецкой оккупации М. Шефтель, сотрудник проф. Экка, якобы возглавил отдел Аненербе в брюссельском университете и выкрал дощечки из квартиры Изенбека в Брюсселе с целью их исследования, а после войны продал их мормонам. Однако по данным родственников Шефтеля во время войны он пытался бежать от немецкого преследования и попал во французский лагерь. Кроме того, нет никаких документальных свидетельств того, что «дощечки Изенбека» видел кто-нибудь ещё, кроме Миролюбова.

История публикации текста

10 августа 1952 года Ал. Кур прочитал в Русском Центре в Сан-Франциско доклад о докириллической письменности «Русские письмена», в котором утверждалось, что у русичей была своя письменность и до прихода Кирилла и Мефодия^[3]. В том же году Кур со страниц журнала «Жар-Птица», печатного органа Русского центра в Сан-Франциско, обратился к читателям с просьбой пояснить судьбу древних дощечек из библиотеки Изенбека^[4]. В сентябре 1953 года на это воззвание и откликнулся Ю. П. Миролюбов. Переписка Кура и Ю. П. Миролюбова частично издана А. Асовым^[2].

В ноябре 1953 года в «Жар-птице» появляется первое сообщение о русских дощечках V века^[5], а с января 1954 по февраль 1955 год выходят статьи Кура о дощечках, содержащие цитаты из записей Миролюбова и фотографию одной из дощечек (впоследствии № 16).

Интерес читателей журнала к «Велесовой книге» позволил летом 1954 года Ю. П. Миролюбову эмигрировать в США и сразу стать редактором «Жар-птицы», а с 1956 года сам журнал стал выходить типографским способом (изначально он издавался на ротаторе). Тем не менее, за 1956 год не было напечатано ни одной статьи о дощечках, зато началась публикация стихов и рассказов Ю. П. Миролюбова.

С марта 1957 по май 1959 года в «Жар-птице» стали систематически публиковать тексты дощечек, которые были не вполне понятным образом перенумерованы. При этом Миролюбов возложил всю ответственность за публикацию на Кура, а в письме, датированном ноябрём 1953 года, просил вовсе не упоминать его имени. Н. Ф. Скрипник^[6] разыскал машинопись, которую печатал сам Ю. Миролюбов на своей пишущей машинке и посылал А. Куру в редакцию «Жар-птицы» для печати. При этом правка Кура оказалась весьма странной:

• когда в «Жар-птице» имеется указание на лакуну, очень часто сопровождаемое описанием дефекта дощечки («текст разрушен», «текст сколот», «ряд букв стерлись или соскоблены»), в машинописи в том же самом месте читается исправный текст.
• в «Жар-птице» и машинописи в одном и том же контексте читаются разные слова, которые не сходны по буквенному составу, но часто имеют примерно тот же смысл. Например, на дощечке 6г фраза под себіа бера заменена на подчинашет.
• в «Жар-птице» и машинописи различаются написания букв, которые не являются графическими вариантами (в этом случае мы могли бы объяснить замену букв унификацией орфографии). Так, союзу а, который читается в «Жар-птице» на дощечках 11б и 15а, в машинописи соответствует союз i, букве ѣ на дощечке 8 соответствует диграф іе.
• в первой статье Кура приведён гимн Перуну, который впоследствии был издан в «Жар-птице» как конец текста дощечки 11б. Однако в машинописи этот гимн «припечатан позднее».
• Цитаты в статьях Кура 1953—1955 гг. не сходятся с текстом дощечек во многих мелочах: добавлены и изменены буквы и т. д.

Далее большую роль в судьбе этого текста сыграл С. Лесной (псевдоним С. Парамонова), эмигрант второй волны и профессор биологии в Канберрском университете. Он опубликовал текст некоторых дощечек, не входивших в публикацию «Жар-птицы». По его утверждению, эти тексты ему прислал Миролюбов^[7]. Ему же принадлежит первый перевод некоторых дощечек и обширный пересказ её содержания.

Таким образом, существует три основных источника, содержащих тексты дощечек:

• машинопись Ю. П. Миролюбова
• публикация в «Жар-птице»
• публикация в книге С. Лесного «Влесова книга»

Они были собраны вместе в 1970-х годах Скрипником. В СССР первая публикация о «Велесовой книге» относится уже к 1960 году, однако полностью её текст был напечатан в России лишь в 1990 году О. В. Твороговым и следует машинописи Миролюбова; учтены также некоторые варианты других источников. Список дальнейших многочисленных изданий 1990-х годов приведён в конце статьи; во многих из них текст памятника произвольно искажён сравнительно с публикациями в «Жар-птице» и С. Лесного.

Экспертиза фотографии

Летом 1959 года до сведения всех заинтересованных сторон были доведены результаты экспертизы фотографии дощечки, проведённой кандидатом филологических наук, сотрудницей Института русского языка АН СССР Лидией Петровной Жуковской, специалистом по исторической палеографии и фонетике раннедревнерусских рукописей. По утверждению Л. П. Жуковской, редакция советского журнала «Вопросы языкознания» сама направила ей фотографию дощечки. Заключение было опубликовано в 1960 году в этом журнале.

Вывод экспертизы:

1. Фотография на самом деле сделана не с дощечки, а с прориси на бумаге.
2. Содержание «Велесовой книги» и её язык свидетельствуют о подделке^[8].

На фотографии из «Жар-птицы» дощечка имеет большие поля и слева вверху имеется знак собаки, а на опубликованной Жуковской фотографии поля обрезаны. В публикации дощечка содержит примечание «В левом углу дощечки вверху был небольшой знак собаки или лошади, к сожалению он фотографом не был захвачен во время съемки». Однако ни Кур, ни Лесной не сравнивали фотографию с текстом дощечки 16а, опубликованном в «Жар-птице» в ноябре 1958 года.

Письменность книги

Весьма необычен для предполагаемого региона и времени материал письма — тонкие выпиленные дощечки (по другим данным, края их были отрезаны ножом), а не береста или церы на деревянной подложке, где текст располагался не на дереве, а на воске. В отличие от большинства известных древних рукописей на дереве, дощечки были тонкими (0,5 см), размером 20 на 30 см и разлинованы с двух сторон; эти параметры, по мнению некоторых критиков, способствовали бы хрупкости и раскалыванию материала ещё в древности.

«Велесова книга» написана особым алфавитом, представляющим собой вариант кириллицы с некоторыми не свойственными ни кириллице, ни греческому алфавиту начертаниями отдельных букв. Этот алфавит, известный только по «фотографии» одной дощечки и описаниям Ю. П. Миролюбова, сторонники подлинности текста называют «в(е)лесовицей». Для каждой строки была проведена горизонтальная линия (как в индийском письме деванагари), под которой шли «прикреплённые» буквы. Само существование докирилловского письма — «протокириллицы», а также «протоглаголицы» — обсуждалось в науке, но убедительных фактов о наличии такой письменности обнаружено не было (см. Дохристианская письменность у славян).

Язык «Велесовой книги»

Лингвистический анализ был проведён Л. П. Жуковской по тексту «фотографии» дощечки 16, а затем наиболее развёрнуто проведён О. В. Твороговым и А. А. Алексеевым по материалу всего памятника, о языке Велесовой книги также отдельно высказывался А. А. Зализняк. Их выводы вкратце таковы. «Велесова книга» пользуется несомненно славянской лексикой и территориально приурочена в основном к восточнославянской территории; однако её фонетика, морфология и синтаксис (хаотичные и лишённые правил) решительно не соотносятся с тем, что известно сравнительно-историческому языкознанию о древнейшем состоянии славянских (и восточнославянских в частности) языков и наречий в такую эпоху, как IX век, незадолго до первых письменных славянских памятников. Более того, степень грамматической бессистемности и произвольности в тексте такова, что аналогов этому нет ни в одном когда-либо известном языке мира. Из этого делается вывод о том, что язык «Велесовой книги» не может быть каким-либо естественным языком какой бы то ни было эпохи вообще; это результат искусственной деятельности фальсификатора, не имевшего представления об истории славянских языков.

Графика, фонетика и синтаксис

«Велесова книга» выдаётся за текст, написанный в IX веке, незадолго до того, как у славян появились глаголица и кириллица. В то время в позднепраславянском имелись носовые гласные, в глаголице и кириллице обозначенные впоследствии как юс большой и юс малый, особые гласные звуки, обозначавшиеся затем буквами Ъ, Ь (редуцированные) и Ѣ; после мягких согласных могли следовать только определённые гласные звуки, а после твёрдых, наоборот, другие. Были и иные особенности фонетики и морфологии, позднее исчезнувшие или изменившиеся по разным языкам. Однако в «Велесовой книге» сотни примеров очень поздних форм. Во многих словах отражено падение редуцированных, в IX веке ещё не произошедшее, или фонетические изменения, ставшие возможными только после этого процесса. Отвердение шипящих и Ц, отразившееся в «Велесовой книге», — процесс ещё более поздний в славянских языках. Формы вроде пшебенде «пребудет» ориентированы на современный польский язык, но произношение prz- с шипящим начинается не ранее XIV века и ранее не отмечено и в других славянских языках. В тексте представлены имена индоиранских божеств в их современной форме (в славянских языках Индра, например, выглядел бы как Ядръ, Сурья — как Сыль и т. п.). Используются современные (но отсутствовавшие в древности) синтаксические явления (например, родительный падеж принадлежности), лексика, нарушаются древние грамматические правила (см. также ниже).

Этимология

Теоретически можно было бы предположить, что в неизвестном языке (диалекте) «Велесовой книги» какие-то фонетические и грамматические изменения произошли гораздо быстрее, чем в известных нам древних славянских языках. Однако тогда пришлось бы допустить, что эти изменения вдобавок произошли в одном языке несколькими разными, взаимоисключающими способами. Орфография «дощечек» показывает, что их автор не умел обозначать носовые гласные: он в ряде слов воспроизводил их в соответствии с тем, как это гораздо позже делалось в польском языке. В то же время на «дощечках» есть места, показывающие изменения, которые позднее произойдут в сербском, хотя эти процессы взаимоисключают друг друга. Так, слово «князь» написано не менее чем 10 различными способами, отражающими развитие по польскому, по сербскому и т. п. типу. Сочетание -*re- записано то по русскому образцу (ре), то по польскому (же), то по чешскому (рже). Принципиально важно то, что ряд форм, ориентированных на воспроизведение характерных особенностей того или иного современного славянского языка, построен ошибочно, в результате чего появляются формы, никогда не существовавшие ни в этом, ни в каком другом языке. Так, в ряде случаев, наоборот, носовые выступают там, где этимологически их не было вообще (например, ренбы 'рыбы', до стенпы 'до степи', о венце 'о веке', згенбель 'гибель'^[9]); это так называемые «ложные полонизмы». Формы «Велесовой книги» вроде щас 'час', щистый 'чистый' образованы по аналогии с парами свеча~свеща, горячий~горящий, ночь~нощь, отражающими различие между древнерусским и старославянским рефлексами; но в действительности в начале слова такого соответствия не было, и во всех славянских языках здесь было представлено (как и сейчас) такое же ч-, как и в русском — перед нами «ложные церковнославянизмы».

Орфография

В «Велесовой книге» отражено смешение ряда букв (Ь, Е, Ѣ), внешне напоминающее орфографию берестяных и пергаменных грамот, однако, в отличие от них, диапазон смешений гораздо шире и не имеет аналогов ни в каких рукописях (например, Е заменяет практически любую гласную). Часто отдельные буквы произвольно выбрасываются из реальных слов или вставляются в них.

Морфология

В древних индоевропейских (в том числе и славянских) языках глагольная морфология чрезвычайно развита и располагает большим количеством различимых категорий со строгим и однозначным порядком морфем в словоформе, в синтаксисе представлены чёткие правила согласования. В то же время глагольные словоформы Велесовой книги представляют собой, как правило, сочетание корня (обычно искажённого) и произвольно подобранных морфем разных категорий в фантастическом порядке (в частности, широко представлена этимологически невероятная форма на -щехом, сочетающая суффикс причастия и окончание аориста). С контекстом и друг с другом грамматические значения этих показателей не согласуются (возможно сочетание окончаний 2 и 3 лица, показателей прошедшего времени в контексте настоящего). Приведена глагольная форма бя вместо существовавшей бѣ, есе вместо еси (или иных форм глагола быти, ожидавшихся по контексту). Кроме того, имеется ряд аналогичных нелепостей (также не образующих какой-либо системы) в склонении существительных (после одного и того же предлога в одинаковом контексте могут встретиться формы с любыми окончаниями; окончание -е выступает в позиции практически всех падежей и чисел), в согласовании именных частей речи (например, при слове женского рода употреблено числительное в мужском роде), в образовании причастий и т. п. В реальных языках мира наличие большого количества разнообразных окончаний при полной невозможности приписать им какие-либо систематические значения и правила сочетаемости непредставимо. Представлены также слова вовсе без окончаний (например, о руськ меча), широко используется несклоняемое слово сва 'свой', по-видимому, взятое из словарной формы санскрита sva- (где это слово в реальности склоняется). Подобная ситуация с грамматикой является причиной того, что адекватный перевод текста «Велесовой книги», как отмечали Творогов, Алексеев и Зализняк, практически невозможен. Переводчики, опираясь на корни слов, домысливают общее построение фраз по контексту.

Словообразование

Словообразование текста также противоречит известным историко-этимологическим данным: например, такие сложные слова, как само слово Влескниго и наименование Греции Грецколань не могли быть образованы в древних славянских языках (Грецколань создано автором по образцу слова Русколань, в свою очередь образованного от имени античных роксоланов, название которых имеет прозрачную иранскую этимологию).

Возможность искажения при переписке

Следует также исключить возможность появления данного текста в результате деятельности переписчика последующих веков. В реальных поздних списках с древних оригиналов грамматических неправильностей и фантастических форм нет, а просто сосуществуют формы двух эпох. Наличие в тексте одновременно поздних полонизмов, украинизмов, сербизмов, богемизмов мыслимо только в случае нескольких переписчиков с разными родными языками, а грубые ошибки при образовании форм по образцу каждого из этих языков исключают даже и эту предельно маловероятную ситуацию.

Резюме

Ситуация с языком «Велесовой книги» приводит лингвистов к выводу о том, что она не может быть текстом на естественном языке, даже искажённом переписчиками. Создатель «Велесовой книги», не обладая какой-либо квалификацией в филологии, целенаправленно ставил задачу искусственного видоизменения современных русских или украинских слов с целью создания эффекта труднопонятной древности. Он стремился к тому, чтобы каждое слово писалось несколькими разными способами и не совпадало с современной русской формой, произвольно добавляя и удаляя окончания, выбрасывая и заменяя гласные, а также производя фонетические замены по образцу польских, чешских, сербских и т. п., в значительной части случаев с ошибками.

Содержание «Велесовой книги»

История славян-русов

Велесова книга излагает историю восточных славян (именуемых, в частности, русичами) от мифологических праотцов до варяга Эрека (некоторыми комментаторами отождествляемого с Рюриком). Собственно история излагается непоследовательно, народы разных эпох сводятся в одно время, игнорируются западная и южная ветви славянских племён, используются литературные названия исторических персонажей (известные по римско-византийским источникам боспорский царь Митридат Понтийский, готский вождь Германарих, вождь антов Мезамир). Имена древних героев имеют позднеславянскую этимологию, отличную от раннеславянских имён (известных из синхронных римско-византийских источников), в текстах также используются историко-географические термины, возникшие в позднем времени. География представлена в расплывчатых границах, соединяя отдалённые друг от друга местности в единый театр действия. Большую часть текстов занимает прославление самих русичей с противопоставлением им византийцев и готов, перечисляются языческие боги, поверхностно описываются обряды русов.

Различные публикации и переводы «Велесовой книги» заметно отличаются друг от друга. Сжатая история славян-русов приводится по переводу Г. Карпунина, без акцентирования смысловых и хронологических противоречий в текстах разных дощечек. В скобках даны номера дощечек.

История русичей начинается с IX в. до н. э. от праотца Богумира, который проживал в Семиречье и имел 2 сыновей и 3 дочерей. От его детей пошли славянские племена древлян, кривичей, полян, северян и русов (9а-б). Из Семиречья славяне двинулись от Иранских (или Ирийских) гор в Двуречье, затем в Сирию, где попали в плен к вавилонскому царю Набсурсару и были вынуждены служить в его войске. После великого землетрясения русы вырвались от Набсурсара на север в Скифию, прежде чем осели в VII в. до н. э. в Карпатах (15а, 6в-г, 5а-б).

В Карпатах русы жили 5 веков, после чего пришли на Днепр, где спокойно обитали следующие 5 веков (5а-б). Примерно в III веке русы подверглись нападению костобоков (одно из кочевых племён северного Причерноморья). Затем пришли хазары. Русичи разделились, часть осталась под владычеством хазар, а часть подалась к иранцу Скотеню, который успешно воевал с хазарами. На тех русичей напали готы, но русичи отбились с помощью иранской конницы. Русичи отбросили хазар к Волге и Дону, готы ушли на север, а русичи назвали Русколанью завоёванные земли вокруг Киева, на Волге и Донце (3б-4а). Городами русичей были Голунь и древний Воронежец, который захватили варяги. Тогда русичи пошли на юг и основали Сурож в Крыму, позднее занятый греками (4б).

В IV веке на русов с разных сторон напали гунны и готы с вождём Германарихом. Под их совместным натиском Русколань пала. Велесова книга отождествляет русичей с антами и русколанами (24а-б). Спасаясь от гуннов, русичи под предводительством Орея покинули свои земли (4г). У Орея были 3 сына, Кий, Щек и Хорив, которые стали родоначальниками славянских племён. Кий основал Киев, русскую столицу.

Позднее Киев был захвачен неким греком Диросом. Его, в свою очередь, сверг варяг Аскольд, пришедший в славянские земли с Рюриком (29). После Аскольда правил Дир (6е).

Религия и мифология

«Религия ВК» является ни политеистической, ни монотеистичной, а воспринимает «славянских богов» как «единую группу богов, которые неразрывно объединены в Свароге-небе», то есть запрещается как «улещивать» (то есть «повышать в статусе») отдельных богов, так и отделять их от Сварога-неба:

аще боть іе блоудень інь іакове олещашеть бозе тоіа одіеліащеве освргы ізверзждень буде ізрды іако не ніеміахомъ бозіа развіе вышень і сврг і іноі соуте множествоі іако бг іе іединь и мнъжествень да сен не разділіащеть нікіе тоа множьства і не рещашеть якожде іміахомь богы многоа се бо свентыре аде до ноі і да боудіемь достіщеноі овіа (30)

что в переводе Н. В. Слатина значит:

А будь блудень какой, который будет перечислять богов тех, отделяя от Сварога, извержен будет из рода, потому как нет у нас богов кроме Вышня. И Сварог и иные суть множество, потому как бог един и множествен. Да не разделяет никто того множества и не речет, что имеем богов много.

Важным божеством был Триглав, который един в трёх лицах — бога Сварога, бога Перуна и бога Свентовита (11а). Помимо Триглава в «Велесовой книге» упоминаются многочисленные славянские божества («божки», как именует их С. Лесной), а также вводится учение о Яви, Прави и Нави, получившее значительное развитие в современном родноверии. Неоднократно выступают индоиранские (ведические, «арийские») божества, неизвестные из славянской традиции (причём их имена даны в новом фонетическом облике, исключающем родство или древнее заимствование, см. выше). Некоторые сюжеты перекликаются с известными по записям XVI—XVIII вв., например «Сказание о Славене и Русе» и др., а также по «Слову о полку Игореве». «Слово о полку Игореве» относилось к сфере интересов Миролюбова, и очень многие редкие или уникальные слова из этого памятника встречаются и в Велесовой книге (русичи, комони, харалужный, река Каяла, божества Карна и Жля и др.).

Мифология «Велесовой книги» имеет несколько черт, которые не встречаются в мифологии Киевской Руси и славян вообще, это:

• птица-молния «Матерь Слава» (также именуемая «Матерь Сва») — которая упоминается в «Велесовой книге» 63 раза (чаще, чем любое иное божество);
• вышеназванная тема «Явь, Правь и Навь»;
• Велес в «Велесовой книге» — имеет значительно более широкие функции (учитель земледелия, ремёсел, заповедей морали), чем «бог скота Велес» в Киевской Руси.

Происхождение «Велесовой книги»

Академическая наука считает Велесову книгу поддельной и созданной в новейшее время автором, не имевшим представления о славянском языкознании (Л. П. Жуковская, Б. А. Рыбаков, О. В. Творогов, А. А. Алексеев, И. Н. Данилевский, В. И. Буганов, В. П. Козлов, А. А. Зализняк, Ф. П. Филин, В. В. Виноградов, Н. Ф. Котляр, С. С. Аверинцев, А. Л. Монгайт, А. Г. Кузьмин и др.).

Л. П. Жуковская связала подделку с именем собирателя и фальсификатора славянских древностей А. И. Сулакадзева, жившего в начале XIX века. Сулакадзев имел своего рода «музей», в котором хранились и подлинные рукописи (нередко со вставками на полях самого фальсификатора), и подделки, изготовленные им самим. В каталоге своего собрания рукописей Сулакадзев упоминает источники, вырезанные на досках, например «предревний» синодик. Там же числится сочинение «Патриарси (патриархи). На 45 буковых досках Ягипа, Гана, смерда IX века»^[10]. Велесова книга состоит из меньшего числа дощечек, но время, к которому отнесёна деревянная книга в обоих случаях, совпадает. Тем не менее, Ю. П. Миролюбов в своём ответе АН СССР категорически заявил, что им «уже произведено сравнение текста „Дощек Изенбека“ с текстами Сулукадзева (!)», которое показало, что «язык и стиль Сукуладзева (!) не имеют ничего общего с языком и стилем „Дощек“»^[11]. Современные сторонники подлинности Велесовой книги, напротив, часто рассматривают Сулакадзева как «первого хранителя дощечек „Книги Велеса“»^[12].

О. В. Творогов предположил, что текст Велесовой книги был подделан самим Ю. П. Миролюбовым в 1950-х годах в целях подтверждения его научных штудий (ранее 1950-х годов в любительских исторических трудах Миролюбова, где излагаются многие предположения о славянских древностях, совпадающие с некоторыми пассажами Велесовой книги, нет ссылок на «Велесову книгу» как источник и вообще прямо говорится об отсутствии надёжных источников, хотя она к тому времени, если верить рассказу о дощечках Изенбека, уже имелась в его распоряжении). Историк И. Н. Данилевский, сравнив рассказ Ю. П. Миролюбова об «обнаружении» дощечек Изенбеком с повестью Джека Лондона «Сердца трёх» о находке узелковой письменности майя, обнаружил их сильное сюжетное и стилистическое сходство^[13][14].

Вопрос о подлинности «Велесовой книги» решается просто и однозначно: это примитивная подделка. В защиту её подлинности нет ни одного аргумента, против её подлинности приведено множество аргументов.

— А. А. Алексеев

Основными аргументами являются следующие:

1. отсутствие доказательств реального существования досок, на которых написана ВК;
2. вторичность алфавита ВК по отношению к кириллице, неестественность сочетания такого типа письма с горизонтальной чертой по типу деванагари;
3. отсутствие датирующих признаков, указывающих на IX век;
4. лингвистические особенности текста, несовместимые с версией создания на естественном (а не искусственно искажённом в новое время) славянском языке;
5. жанрово-литературные особенности, не соответствующие древней индоевропейской эпике, мифологии, летописям; недостоверность хронологической шкалы и др. признаки;
6. параллели с любительскими сочинениями Миролюбова, созданными до публикации ВК.

Поддельность этого сочинения не вызывает у профессиональных лингвистов никакого сомнения. Я не буду здесь заниматься обоснованием этого, скажу лишь, что подделка необычайно груба и примитивна. Сочинитель был крайне невежествен в том, что касается древних языков, не имел никакого понятия о том, как языки изменяются во времени. Он представлял себе язык древних славян просто как смесь современных языков — русского, церковнославянского, украинского, польского, чешского и т. д., и именно так строил свой текст. Кроме того, он произвольно искажал слова, заменяя в них буквы, добавляя лишние слоги, обрубая концы и т. п., — в наивной вере, что всё это создаст впечатление древности. К сожалению, как и в случае с другими сочинениями лингвистов-любителей, фальшь здесь хорошо видна только профессиональным лингвистам. Неподготовленный читатель и ныне может оказаться в плену примитивных выдумок о том, как древние русичи успешно сражались с врагами уже несколько тысячелетий тому назад^[15].

— А. А. Зализняк

Позиции защитников подлинности

В безусловной подлинности «Велесовой книги» убеждены некоторые неоязычники-родноверы; среди профессионалов-славистов к её защитникам иногда относят украинского литературоведа Б. И. Яценко (ж. «Хроники 2000» № 3—4, 1994; № 1, 1995; «Укр. мова» № 33, 1997) и исследователя древнерусской литературы Ю. К. Бегунова («Мифы древних славян», Саратов, 1993) (в 1990-е годы выступающего в основном с националистической публицистикой). С точки зрения А. А. Зализняка, применительно к этим именам «речь идёт фактически о людях, которые всего лишь допускают некоторое сомнение в поддельности „Велесовой книги“, а не отстаивают прямо и аргументированно версию её подлинности».

Типичное для защитников «Велесовой книги» мнение одного из первых исследователей и публикаторов текста биолога С. Парамонова (С. Лесного) заключается в следующем:

Это совершенно не изученный и лишь на 3/4 недавно опубликованный источник — по всей видимости, летопись языческих русских жрецов, начинающаяся событиями задолго до нашей эры и доведённая до Аскольда и Дира, но не захватившая вовсе Олега. Это, по-видимому, древнейший русский оригинальный источник, которым мы располагаем. Написан он, в сущности, на неизвестном славянском языке, представляющем огромные трудности для нашего нынешнего понимания. Излагает он как события уже упоминавшиеся в истории, так и, в большинстве случаев, зафиксированные впервые, ибо касается эпохи, вовсе не затронутой летописью Нестора. Имеется много данных о религии древних руссов, которая по сущности своей была монотеистической. Руссы веровали в Троицу, бессмертие души, рай и т. д. Приводится много обычаев, связанных с религией, несколько изумительно красивых поэтических образов и т. д. Но весь этот источник — груда совершенно хаотического материала без начала и конца, с огромным количеством испорченных и утерянных мест. Объём предстоящей работы просто неописуем, ибо касается материала, занимающего до 3 печатных листов. Когда и кто это сделал — неизвестно. Одно можно сказать: открытие выдающееся, переворачивающее все наши представления о прошлом.^[16]

Своеобразную позицию занимал украинский славист Б. И. Яценко, считавший, что «Велесова книга» была создана не в Новгороде, а в Полесье, позже того времени, которым её обычно датируют сторонники подлинности, а дошедший до Миролюбова список относится к XVII веку. Яценко отмечает:

Каждый лингвист, который серьёзно занимается рукописными древнерусскими памятниками, знает, что большая их часть дошла до нас в более поздних копиях и содержит языковые явления более поздних времен. Почему в таком случае «Велесову книгу» следует оценивать в языковом контексте IX века? В «Повести временных лет», например, есть сведения об эпохах и более ранних, но копия дошедшая до нас, принадлежит XIV веку. Можно ли неопровержимо доказать, что «дощечки» были действительно изготовлены в IX столетии? Совсем нет. Просто так было решено ещё до анализа лексики и орфографии «Велесовой книги». И далее все орфографические признаки были преподнесены разочарованному читателю, как доказательства фальсификата.

Критики версии Яценко (Творогов, Зализняк) отмечают, что его гипотеза отчасти объясняет некоторые фонетические странности «Велесовой книги», однако никак не комментирует отмеченную критиками бессистемность в морфологии и синтаксисе (не свойственную славянским языкам никакого периода), образование ошибочных форм по образцу разных языков, а также необычность создания копий языческого текста докириллическим письмом на дощечках в такую эпоху, как XVII век.

Ряд сторонников подлинности ВК считает прочтения Миролюбова, язык которых содержит отмеченные критикой несообразности, а также переводы на основе миролюбовского текста ошибочными и считают необходимым реконструировать на основе их трактовки «велесовицы» иной текст. На этой позиции, в частности, стоит Ю. К. Бегунов, поддерживающий выполненные в этом направлении реконструкцию и перевод А. И. Умнова-Денисова под названием «Приникание»^[17].

«Велесова книга» в массовом сознании

Несмотря на то, что в научных работах «Велесова книга» рассматривается как подделка, данное сочинение продолжает привлекать внимание широкого читателя. Выходят новые издания «Велесовой книги». Сведения о ней и других аналогичных фальсификатах входят в учебные пособия как достоверные исторические сведения^[18]. В качестве примера можно назвать типовой учебник по истории государства и права России (автор И. А. Исаев — доктор юридических наук, профессор и заведующий кафедрой истории государства и права МГЮА им. О. Е. Кутафина^[19]), по которому учатся почти все студенты юридических факультетов российских вузов^[20].

В мае 2012 года три крупнейших родноверческих объединения России («Круг языческой традиции», «Союз славянских общин славянской родной веры», «Велесов круг») признали псевдонаучными и наносящими вред Славянской вере теории на почве мифологии и фольклористики А. И. Асова (Буса Кресеня — главного популяризатора «Велесовой книги») и некоторых других авторов^[21].

См. также

Деревянные книги

• «Новгородский кодекс» — деревянная книга с 3 листами, самая ранняя книга Древней Руси (около 1000 г.).
• «Трипитака Кореана» — 81 тысяча деревянных табличек с буддийскими текстами, написанные в период 1237—1251 гг.

Известные мистификации

• «Веда Словена» — сборник народно-песенного творчества, а также большого количества легенд помаков (болгар-мусульман), изданный в 1874 году.
• «Ура-Линда» — древняя фризская хроника, обнаруженная в 1867 году. Признана историками современной фальшивкой, её история напоминает историю Велесовой книги.
• «Джагфар Тарихы» — свод булгарских летописей, признаётся историками-тюркологами подделкой.
• Инглиизм

Примечания